Значит, я был прав, и никакой физической границы здесь нет. «Вода» держится в невидимом и несуществующием габарите, который я не способен почувствовать. И продолжая движение, я рискую просто упасть вниз.

Значит, придется нырять. Нырять вниз, к самому дну, и покидать объем «воды» там, свешиваясь наружу. Для начала — одной только головой, чтобы оценить ситуацию и продумать дальнейшие действия.

Так я и сделал. Набрал в легкие воздуха, задержал дыхание и широкими гребками занырнул до самого дна, благо, до него было всего-то метров пять. Достигнув его, я зацепился руками за кораллы, которые, к счастью, не собирались проходить сквозь мои пальцы, как другие здешние живые существа, и, перебирая по ним, как по ступенькам лестницы, добрался до края спинорифа.

Когда моя голова вышла за вертикальные границы этого ходячего аквариума, я чуть было не потерял ее. В прямом смысле. Я знал, что, стоит высунуть голову наружу, действующая на нее архимедова сила пропадет, и ее потянет вниз, я даже думал, что готов к этому. Оказалось — ни хрена не готов, и едва успел напрячь мышцы шеи, которые неприятно заныли от такого обращения. Кажется, даже что-то хрустнуло.

Удивительное ощущение, просто непередаваемое — когда тело буквально парит в невесомости, и даже немного стремится вверх, выталкиваемое архимедовой силой, а голову при этом неумолимо притягивает к себе сила гравитации. Словно два великана пытаются развернуть тебя в вертикальное положение, а потом медленно, с чувством, с наслаждением, разорвать надвое.

Пришлось потратить чуть ли не половину минуты на то, чтобы просто повисеть с закрытыми глазами, чтобы тело привыкло к такому необычному сочетанию получаемой от органов чувств информации, и только после этого начинать вертеть головой, не боясь, что меня вывернет или закружится голова и я вывалюсь наружу, или что-то еще приключится.

Когда тело наконец справилось само с собой, я открыл глаза и осмотрелся. Где-то в двадцати метрах от меня мерно двигалась в лунном свете, то исчезая из поля зрения, то снова вплывая в него, гигантская каменная нога, и она была единственным способом спуститься вниз. Единственным, кроме варианта со свободным падением, конечно же.

Я принялся смещаться в сторону ноги все так же по дну, держа голову высунутой наружу и перебирая руками и ногами по шершавым кораллам и прочим выростам морского дна. Находить точки опоры было совсем не трудно, и держали они знатно, так что никаких проблем с этим не возникло. Проблемы возникли, когда я добрался до того места, где нога крепилась к спинорифу.

Если я правильно все понял, глядя сверху-вниз, спинориф представлял из себя нечто вроде Легиона, только на четырех ногах и… хм… предположительно, живое. То есть, это был огромный плоский кусок камня в форме условного прямоугольника, к которому приделали четыре ноги, расположив их практически в углах фигуры. Таким образом получилось, что не существует никакой, даже крошечной площадки, на которую можно было бы вывалиться из «воды», чтобы сориентироваться и подумать, что делать дальше. Если из нее вывалишься, то дальше путь только вниз. Или по ноге, если сможешь быстро сориентироваться и ухватиться за что-нибудь, или… Или рядом с ней, но зато намного быстрее.

Недолго думая, я снова задержал дыхание, сунул голову за границу раздела двух сред, развернулся ногами вперед и свесил их наружу, пытаясь нащупать какой-нибудь упор. Ноги упорно нащупывали пустоту, а если и находили что-то похожее на выступ, то либо не получалось на него даже поставить ступню, либо она тут же соскальзывала.

Ну мать твою, этого только не хватало! Неужели придется плыть к другой ноге и пробовать там? Так никаких сил не напасешься, плавать туда-сюда! До утра плавать можно!

И, только я об этом подумал, как носок ботинка наконец нащупал какую-то щель, достаточно широкую и высокую, чтобы в нее поместиться, и напрочь утвердился в ней. Мысленно возликовав, ведь запас воздуха в легких уже начал заканчиваться, я перенес вес тела на эту ногу, спустил вторую, нащупал ею тоже какой-то уступ, и в итоге встал даже почти что уверенно. Теперь я уверенно мог сказать, что я стоял на ногах, а не висел в толще «воды», цепляясь за все, что под руки подвернется. Осталось аккуратно высвободить все остальное тело, и можно неторопливо спускаться.

И тут же, только я об этом подумал, поверхность под ногами дрогнула и пошла вниз, утягивая меня за собой!

Твою мать, это же нога! Я совершенно забыл, что это не статичная структура, а нога, которая поднимается и опускается! Медленно и редко, но все же — поднимается и опускается! И сейчас, когда я только-только закрепился на ней двумя ногами, она как раз пошла вниз, вытаскивая меня из воды, как пробку из горлышка винной бутылки!

Я попытался ухватиться за кораллы, чтобы перенести вес тела с ног, но они предательски вырвались из ладоней, заодно глубоко ободрав их. Тело потащило вниз, к земле…

Тело среагировало само, без моего вмешательства. Ноги резко дернулись назад, носки ботинок соскользнули с выступов, на которых стояли, и изменили траекторию падения. Я больше не падал спиной вперед, как сорвавшийся со скалы, меня развернуло в обратную сторону, и каменная нога спинорифа рывком приблизилась к лицу!

Бам!

Я не успел вытянуть руки и смягчить удар, врезался в камень прямо скулой и щекой, в голове зазвенело! Руки врезались в каменную ногу, скребанули ногтями по твердому, соскользнули, я проехался вниз, ничего не видя и почти ничего не чувствуя!..

И остановился.

В последний момент пальцы нащупали какие-то выступы и вцепились в них, как утопающий — в соломинку. Чуть судорогой мышцы не свело от перенапряжения.

Я повис на вытянутых руках, болтаясь на медленно движущейся ноге и пытаясь нащупать опору еще и ногами. Зрение потихоньку вернулось в норму, и я смог посмотреть вниз и рассмотреть пару выступов, достаточных для того, чтобы встать на них. Кое-как выполнив это, я наконец разгрузил руки и даже позволил себе немного передохнуть.

Да уж, «передохнуть, стоя на двух квадратных сантиметрах движущейся в колоссальном, на десятки метров, шаге, ноги» — звучит довольно интересно. Но после всего случившегося это действительно было отдыхом.

Во рту появился привкус крови — то ли язык, то ли щеку прикусил, когда мордой впечатался. Плевать, заживет. Главное теперь спуститься на поверхность.

Выждав еще несколько секунд, я принялся аккуратно лезть вниз, дважды проверяя каждый выступ, прежде чем разместить на нем руку или ногу и пытаясь подгадать момент, когда амплитуда шага огромного спинорифа будет пытаться сорвать меня с ноги в как можно меньшей степени. Чем ниже я спускался, тем тяжелее становилось лезть — инерция движения так и качала меня туда-сюда, и приходилось прижиматься к ноге вплотную, буквально размазываться по камню, цепляясь чуть ли не зубами… Кажется, у меня снова открылось кровотечение… По крайней мере, на камнях за мной оставалась темная полоса, блестящая в лунном свете…

И все же я слез. Не знаю, сколько мне понадобилось времени и сил, но, когда до земли осталось метра два, я просто разжал руки и упал вниз. Приземлился на ноги, неловко сгруппировался, откатываясь подальше — чтобы не наступили ни этот спинориф, ни те, что, возможно, идут за ними.

А потом я просто распластался на спине, давая себе пару секунд передышки и пытаясь отдышаться.

Что ж. С одной частью плана покончено. С легкой.

Осталась тяжелая.

Глава 26

Вдохнув и выдохнув — большей траты времени я себе позволить не мог, — я сел и, подсвечивая себе дисплеем хада, еще раз осмотрел рану — все-таки лежа в воде-не-воде это было сделать несколько проблематично.

Как ни крути, а Медведь знал, что делает. Ну, еще сыграло роль то, что я стоял неподвижно, так что пуля прошла практически вскользь, не задев никаких важных органов. Я снова перевязал рану сбившейся во время спуска рубашкой, после чего ощупал карман, в котором лежала «панацея». Она была там же — не выпала, не потерялась, чего можно было бы ожидать в такой ситуации как финальный штрих всей ее сложности. Но финального штриха не последовало — чит был на месте.

Да и, если вдуматься, ситуация была не такая уж и сложная. Действительно сложной была бы ситуация, если бы Медведь застрелил меня наглухо,